Таня савичева биография для детей. "Девять страничек

Савичевы умерли.
Умерли все.
Осталась одна Таня.

Вот этот дневник, записанный в записной книжке старшей сестры.

К счастью для потомков, Таня ошиблась в двух предпоследних строчках. Савичевы умерли не все. Та самая старшая сестра выжила в эвакуации. Именно она обнаружит по возвращению из эвакуации в старом блокноте эти записи и передаст своему знакомому Льву Ракову, который поместил дневник в экспозиции выставки «Героическая оборона Ленинграда».

Есть распространенное мнение, что Танин дневник был представлен на Нюрнбергском процессе в качестве обвинительного документа против нацистских преступников. Но скорее всего, это просто красивая легенда. Все документы того процесса остались в Нюрнберге, их не возвращали «домой».

Как бы там ни было, о Тане в Советском Союзе узнали из этих строчек. Однако долгое время никто не знал о дальнейшей судьбе их автора. Выжившая сестра сначала надеялась, что она вернется в Ленинград, потом надежда пропала… А многие люди еще до середины 60-ых годов верили в то, что Таня живет где-то и продолжает вести свой дневник. Только в 1971 году стала известна точная дата ее смерти — 1 июля 1944 года. Место — поселок Шатки, Горьковская (ныне — Нижегородская) область.

Последняя строчка дневника действительно была правдой. Таня осталась. После смерти мамы она недолгое время жила у бабушкиной племянницы, а в конце 1942 года её эвакуировали из Ленинграда с детским домом. Когда жители поселка, куда привезли детей, подошли к вагону и стали звать ребят — никто не вышел. По одной простой причине: у них не было сил на движение.

Единственным ребенком из этого детского дома, которого не спасут, станет Таня. Она умрет от туберкулеза кишечника, который в 40-е годы для ребенка из блокадного Ленинграда был смертельным.

А через год после того, как станут известны подробности Таниной смерти, в поселке Шатки случайно окажется Эдита Пьеха. Положив цветы на могилу девочки, певица пообещает: «Я приеду к тебе с песней». И приедет. И впервые исполнит «Балладу о Тане Савичевой» именно рядом с ее могилой.

А памятник установят по проекту девятиклассника Дмитрия Курташкина из мордовского села Старого Иванцева: полуразрушенная стена дома, а на ней как заплатки — странички дневника.

Что мы знаем вообще о Тане Савичевой, кроме коротких и безжалостных девяти строк ее дневника? Не так уж и много.

Знаем о том, что ее отец во времена НЭПа имел два предприятия, за что его лишили прав, а заодно и его дети потеряли возможность получить высшее образование.

Знаем о том, что Таня была младшим, пятым ребенком в семье Николая Родионовича и Марии Игнатьевны. По воспоминаниям сестры, Нины Николаевны, она была в детстве «золотым ребенком», всё время была сосредоточена и внимательно слушала рассказы старших о жизни и работе.

Знаем о том, что Савичевы могли уехать из Ленинграда перед самой войной к родственникам Таниной мамы, в деревню, на лето. Так и собирались, только вот отметить день рождения бабушки, Евдокии, хотели в городе. А день рождения был 22 июня, после которого Савичевы решили оставаться и помогать Ленинграду выстоять.

Знаем о том, что эта самая бабушка в январе 1942 года откажется ложиться в больницу, объяснив свое решение тем, что ленинградские больницы переполнены. И почти сразу же умрет от истощения.

Знаем о том, что в том же январе 1942 года в городе были открыты столовые для школьников. Самой Тане удалось пообедать там всего три дня: до ее дня рождения, 23 января. Детям от 12 лет полагалась взрослая норма хлеба, не больше.

Знаем о том, что блокнот Нины, в котором она запишет эту страшную летопись, Таня взяла в новогоднюю ночь 1942 года. В блокадном Ленинграде люди отмечали праздники! Даже подарки получали. Сосед в тот год Тане подарил огромную книжку «Легенды и мифы древней Греции». Другие книги он сжег, чтобы обогреться, так что этот подарок никак нельзя считать дежурным.

Знаем о том, что… знаем еще что-то. Знаем, что писала она цветным карандашом, а не косметическим, как долгое время думала Нина Николаевна. Знаем, в какой школе она училась, за какой партой сидела. В советские годы учащиеся этого учебного заведения «награждались» правом сидеть за этой партой.

Мы не знаем главного… Точнее знаем факты, но не можем этого прочувствовать до конца. Как же люди там жили? Но у нас есть эти девять строчек, в которых нам попытались об этом рассказать. И наверно, это и есть самое главное, что нужно знать о Тане Савичевой. Те самые ее собственные девять строчек.

28 декабря 1941 года. Женя умерла в 12 часов утра.
Бабушка умерла 25 января 1942-го, в 3 часа дня.
Лёка умер 17 марта в 5 часов утра.
Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа ночи.
Дядя Лёша 10 мая в 4 часа дня.
Мама - 13 мая в 7:30 утра 1942 года.
Савичевы умерли.
Умерли все.
Осталась одна Таня.

Таня Савичева — маленькая девочка, ученица начальных классов из Ленинграда, стала знаменитой на весь мир благодаря своему дневнику. Страшному дневнику, в котором она заполнила всего 9 страниц. И который стал одним из главный скорбных символов Великой Отечественной войны.

Таня Савичева (справа) и её племянница Маша Путиловская за несколько дней до начала войны, посёлок Саблино, июнь 1941. Тане 11 лет, Маше 6. Фото: Commons.wikimedia.org

Таня Савичева родилась 23 января 1930 года в большой и дружной семье — мама, папа, две сестры Женя и Нина , братья Лёка и Миша . Дом — полная чаша: отец Тани был предпринимателем, владел в Ленинграде собственной пекарней, булочной-кондитерской и даже кинотеатром. Но в 1930-е частную собственность начали отчуждать, а частников из Ленинграда ссылали за 101-й километр. Туда отправилась и семья Савичевых. Отец Тани сильно переживал случившееся, ведь он теперь не мог достойно содержать свою большую семью. В конце-концов стресс, безденежье дали о себе знать — Николай Савичев заболел раком и скончался 5 марта 1936 года.

Потерявшая кормильца семья вскоре смогла вернуться в Ленинград. Они — мама, Таня, братья и сёстры — поселились вместе с бабушкой на 2-й линии Васильевского острова, в доме 13/6 в квартире под номером 1. Как раз под квартирой ближайшей родни — братьев отца Тани, дяди Васи и дяди Лёши. Жизнь потихоньку налаживалась.

Пришёл 1941 год. Летом Таня с мамой планировали съездить в гости к родственникам в Дворищи, сначала хотели поехать все вместе, но потом решили, что брат Миша поедет первым, а Таня с мамой уже после: не хотели оставлять бабушку одну в её день рождения — 22 июня. Утром Таня вручила бабушке подарок, а в 12:15 по радио народный комиссар иностранных дел СССР Вячеслав Молотов объявил о начале Второй мировой войны. Таня с мамой остались в Ленинграде…

Мемориальная доска на доме, где жила Таня Савичева. Фото: Commons.wikimedia.org / Михаил Грузнов

Семья Савичевых помогала Красной армии, как могла: сестра Нина рыла окопы, Женя сдавала кровь для раненых, Таня собирала бутылки для зажигательных смесей, Танина мама шила форму для солдат, а Лёка вместе с дядей Лёшей и дядей Васей отправились записываться на фронт. Но из военкомата их послали по домам — у Лёки было плохое зрение, а дяди уже давно «переросли» призывной возраст.

8 сентября 1941 года началась блокада Ленинграда, но семья Савичевых была уверена — вместе продержатся, выстоят, переживут… Вслед за голодной осенью пришла суровая зима. Как-то, убираясь дома, Таня нашла забытую её сестрой Ниной записную книжку. Часть книжки была заполнена записями Нины, а вот другая — с алфавитом для телефонных номеров — оставалась нетронутой. Таня не стала выбрасывать находку и сохранила её у себя в шкафчике. Вскоре в этом дневнике появилась первая запись под буквой «Ж»: «Женя умерла 28 дек в 12.00 час утра 1941 г.» (здесь и далее пунктуация, орфография и грамматика сохранены — ред. ).

Сестра, несмотря на сильное истощение, продолжала сдавать кровь для раненых и каждый день проходила семь километров до завода и обратно. 28 декабря Женя уже не смогла проделать этот путь. Она скончалась на руках у своей сестры Нины.

Не прошло и месяца, как в дневнике Тани Савичевой детским почерком были начертаны уже другие строки под буквой «Б»: «Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. дня 1942 г.». Бабушка Евдокия постоянно недоедала, она не хотела объедать и без того голодных внуков. В январе ей стало совсем плохо. Врач поставил диагноз — алиментарная дистрофия, предложил проехать в стационар. Но бабушка отказалась. Она понимала, что всё бессмысленно, и не хотела занимать койку в больнице, которая могла понадобиться раненым.

28 февраля 1942 года домой не вернулась сестра Нина. Мама пыталась навести справки, но так ничего и не узнала. В этот раз Таня не записала в свой дневник ничего, девочка хотела верить, что сестра жива.

Меньше, чем через месяц, после Нины от Тани ушёл брат Лёка. Но здесь надежды не было, Таня знала — он ушёл навсегда. Под буквой «Л» Таня карандашом написала: «Лёка умер 17 марта в 5 часов утра в 1942 г.». Лёка, как и бабушка, скончался от голода и сильного истощения.

Следующая запись не заставила себя долго ждать: «Дядя Вася умер в 13 апреля 2 ч ночь 1942 г.». Голод, как самая страшная эпидемия, убивал семью Савичевых одного за другим.

Дядя Лёша перед смертью уже не мог ходить, врач разводил руками. Родным оставалось только смотреть, как он угасает. Таня снова взялась за карандаш. Записала: «Дядя Лёша 10 мая в 4 ч дня 1942 г.» и спрятала ненавистный дневник. Но через три дня ей пришлось достать его снова. Через три дня появились последние четыре самых страшных надписи в маленькой записной книжке маленькой девочки Тани Савичевой:

Под буквой «М» — «Мама в 13 мая в 7.30 час утра 1942 г.»; под буквой «С» — «Савичевы умерли»; под буквой «У» — «Умерли все»; под буквой «О» — «Осталась одна Таня»…

Тани Савичевой не стало 1 июля 1944 года.

Таня ушла навсегда, так и не узнав, что не все Савичевы умерли. Сестра Нина и брат Миша остались живы. Нину вместе с коллегами прямо с работы эвакуировали из Ленинграда. Всё проходило в такой спешке, что она даже не смогла передать весточку родным. Миша был ранен, но всё-таки выжил и вернулся с фронта.

Маленькую записную книжку с 9 страшными записями, начертанными карандашом нетвёрдой детской рукой, Нина, которая вернулась в Ленинград уже после снятия блокады, нашла у Евдокии. По воле случая дневник маленькой девочки, похоронившей свою семью, увидел знакомый Нины, учёный секретарь Эрмитажа. Так история жизни и смерти простой ленинградской школьницы Тани Савичевой в 1946 году попала на выставку «Героическая оборона Ленинграда». Сегодня 9 листочков из дневника девочки Тани хранятся в «Государственном Музее истории Санкт-Петербурга», а копии их разошлись по всему свету как память о маленькой девочке, описавшей свою, детскую историю страшной войны.

Дневник Тани Савичевой – символ блокады и, по легенде, один из обвинительных документов на Нюрнбергском процессе – написан синим карандашом в телефонной книжке. 11-летняя Таня взяла ее, наполовину заполненную чертежами, у сестры Нины. В дневнике девять записей. Шесть из них – даты смерти членов Таниной семьи. Постепенно слово «умер» исчезает: остаются одни имена и даты.

ДОСЛОВНО:

Савичевы умерли

Умерли все

Осталась одна Таня

САВИЧЕВЫ

Таня – младший ребенок в многодетной семье Савичевых . Отец, Николай Родионович, открыл в 1910 году на Васильевском острове «Трудовую Артель братьев Савичевых» с пекарней и булочной-кондитерской, а также кинотеатр. В булочной работали сам Николай, три его брата (Дмитрий, Василий и Алексей) и супруга Мария Игнатьевна.

В 1935-ом семью Савичева как нэпмана лишили всего и выдворили из Ленинграда . В ссылке в районе Луги Николай заболел раком и умер, ему было 52 года. Но семья смогла вернуться в Ленинград.

Когда началась война, Тане было 11 лет, она только окончила третий класс. С нею в городе оставались 52-летняя мама, 74-летняя бабушка Евдокия Григорьевна, две сестры – Женя (32 года) и Нина (22 года), и два брата – Леонид, которого родные называли Лекой (24 года) и Михаил (20 лет), а также два дяди – Василий и Алексей.

На лето Савичевы планировали уехать в Дворищи (под Гдовом ) к маминой сестре. 21 июня Михаил отправился на поезде в сторону Кингисеппа . Через две недели в Дворищи должны были уехать и Таня с мамой, а Леонид, Нина и Женя приехали бы, когда им дали бы отпуска. Причиной задержки стало день рождения бабушки: хотели отпраздновать вместе.

22 июня Евдокии Григорьевне исполнилось 74 года. Началась война. Савичевы остались в городе, чтобы помочь армии. Леонид вместе с дядьками пришли в военкоматы, но им отказали: Леониду – по здоровью, Василию и Алексею – по возрасту.

Михаил из Дворищ ушел в партизанский отряд и провел в нем несколько лет, вестей от него не было, поэтому оставшиеся в Ленинграде родственники почли его погибшим.

Позже, в феврале 1942-го, из блокадного города вырвалась и Нина: ее срочно эвакуировали вместе с предприятием по Дороге жизни. Но семья об этом не знала. Когда Нина пропала, родные решили, что она погибла при артобстреле. О том, что Нина и Михаил все-таки живы, Таня так и не узнала.

УМЕРЛИ ВСЕ

Первой, в декабре 1941-го, погибла Женя. Тайком от родных она часто сдавала кровь для спасения раненых, к тому же, работала на заводе, до которого нужно было идти семь километров в одну сторону. Когда однажды Женя не пришла на завод, Нина отпросилась и поспешила к сестре на Моховую. Евгения умерла у нее на руках.

В январе скончалась Евдокия Григорьевна. С диагнозом «третья степень алиментарной дистрофии» ей нужна была срочная госпитализация, но женщина отказывалась: другим помощь нужнее. Умирая, она попросила не хоронить ее сразу, ведь ее продуктовую карточку можно было бы использовать до конца месяца.

В марте умер Леонид. Он днем и ночью работал на Адмиралтейском заводе. Следом за ним скончались от истощения дядьки Василий и Алексей.

Последней Таня потеряла маму. Мария Игнатьевна трудилась на производстве военного обмундирования.

ОДНА ТАНЯ

Оставшись одна, Таня обратилась за помощью к соседям Афанасьевым . Они завернули в одеяло и свезли тело Марии Игнатьевны в ангар, где складировали трупы. Сама Таня в последний путь маму проводить не смогла: она была слишком слаба.

На следующий день, взяв палехскую шкатулку с маминой свадебной фатой, венчальными свечами и шестью свидетельствами о смерти, Таня отправилась к бабушкиной племяннице Евдокии Арсеньевой . Женщина оформила над девочкой опекунство. Когда тетя Дуся уходила на работу на завод, на полторы смены без перерыва, то отправляла Таню на улицу.

125 детей детдома №48 прибыли в Шатки Горьковской области в августе 1942-го. Таня была одной из пяти детей, которые были инфицированы, и единственной, у кого был туберкулез. Ее долгое время лечили, а в марте 1944-го отправили в дом инвалидов. Спустя два месяца девочку перевели в инфекционное отделение районной больницы. Туберкулез и дистрофия прогрессировали, и 1 июля 1944-го Таня умерла. Ее как безродную похоронил на местном кладбище больничный конюх…

Танин дневник, лежащий в шкатулке у тети Дуси, нашла ее сестра Нина, вернувшись в освобожденный Ленинград. Сейчас он экспонат Музея истории Санкт-Петербурга .

Чтобы пользоваться предварительным просмотром презентаций создайте себе аккаунт (учетную запись) Google и войдите в него: https://accounts.google.com

Подписи к слайдам:

Блокадный дневник Тани Савичевой

А маленькая записная книжка - обтянутый шёлком, блокнотик, ставший блокадным дневником Тани - это крик души о помощи, о том, что ничего нет на свете страшнее войны. По силе эмоционального воздействия этот документ не оставляет равнодушным никого. Записная книжка

Тане - было одиннадцать лет, а если точнее - одиннадцать с половиной. Она родилась 23 января 1930 года. В конце мая 1941 года она закончила третий класс школы № 35 на Съездовской линии Васильевского острова и должна была в сентябре пойти в четвёртый. Она была дочерью пекаря и белошвейки, младшей в семье, всеми любимой. Большие серые глаза под русой челкой, кофточка-матроска, чистый, звонкий «ангельский» голос, обещавший певческое будущее. Таня Савичева

Жене - самой старшей сестре Тани - 32 года (родилась в 1909 году). После замужества она переселилась с Васильевского острова на Моховую улицу и, несмотря на развод с мужем, продолжала жить там. Она работала вместе с сестрой Ниной на Невском машиностроительном заводе имени Ленина (Женя - в архиве, а Нина - в конструкторском бюро), сдавала кровь для спасения раненных на фронте бойцов. Но здоровья уже не хватало. Старшая сестра Женя

И в маленьком блокноте, ставшим впоследствии блокадным дневником, в алфавитном порядке на букву "Ж" появилась первая трагическая запись, сделанная рукой Тани: "Женя умерла 28 дек в 12.30 час утра 1941 г". Запись на букву «Ж»

Бабушка Евдокия Бабушке - Евдокии Григорьевне Фёдоровой (в девичестве - Арсеньевой) в 1941 году 22 июня, в день начала войны, исполнилось 74 года. Блокадная голодная смерть одолела её в самые студёные, морозные январские дни.

Запись на букву «Б» В блокнотике на странице с буквой "Б" Таня пишет: "Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. дня 1942 г"

Брату Леониду (Лёке) было 24 года (родился в 1917 году). Он работал строгальщиком на Судомеханическом (Адмиралтейском) заводе. В первые же дни войны с друзьями помчался в военкомат, но в армию не взяли из-за зрения - был очень близорук. Его оставили на заводе - нужно выполнять срочные военные заказы, необходимы специалисты. Неделями жил там, работая днём и ночью. Брат Леонид (Лёка) Родных навещать приходилось редко, хотя завод недалеко от дома - на противоположном берегу Невы, за мостом Лейтенанта Шмидта. Здесь же, в заводском стационаре, он и умер от дистрофии.

На букву "Л" Таня записывает: "Лека умер 17 марта в 5 часутр в 1942 г", соединив два слова в одно. Прячет его в, украшенную палехской росписью, шкатулку, в которой хранятся семейные реликвии - мамина фата и венчальные свечи. Вместе с ними лежат Свидетельства о смерти папы, Жени, бабушки, а теперь и Лёки. Запись на букву «Л»

Но голод продолжает своё подлое дело: алиментарная дистрофия, цинга, кишечные заболевания, туберкулёз уносят жизни тысяч ленинградцев. И к Савичевым вновь врывается горе. В записной книжке на букву "В" появляются сбивчивые строчки: "Дядя Вася умер в 13 апр 2 ч ночь 1942 г". Запись на букву «В»

А почти через месяц: "Дядя Леша 10 мая в 4 ч дня 1942 г". На букву "Л" страничка в блокноте уже занята, и приходится писать слева на развороте. Но то ли сил не хватило, то ли горе переполнило душу исстрадавшегося ребёнка - на этой странице слово "умер" Таня пропустила. Запись на букву «Л»

Маме - Марии Игнатьевне Савичевой в 1941 году исполнилось 52 года. Всё хозяйство после смерти мужа, большая семья (пятеро детей) - на её плечах. Она работала мастером-надомником на швейной фабрике, была одной из лучших вышивальщиц, обладала прекрасным голосом и музыкальным слухом. А в войну Мария Игнатьевна шьёт для "окопников" рукавицы, обмундирование для фронтовиков. Выходит на дежурство вместе с добровольцами местной противовоздушной обороны. Мама

Мама - весёлый, добрый и гостеприимный человек. Сильный и выносливый. Всё всегда у неё ладится, всё получается. И вот теперь её нет. Как трудно, как страшно писать слово "умерла" - "Мама в 13 мая в 7.30 час утра 1942 г". Запись на букву «М»

Мамы не стало, всё рухнуло. Горе сковало тело, не хотелось шевелиться, двигаться. "Савичевы умерли", "Умерли все", "Осталась одна Таня". Карандаш царапает - уже весь исписан. Пальцы не слушаются, будто деревянные, но чётко подводят итог. Каждую запись Таня словно чеканит на отдельных листочках с соответствующей буквой - "М", "С", "У", "О". «Осталась одна Таня»

Накануне войны Михаилу Савичеву было уже 20 лет (родился в 1921 году). Он получил на заводе отпуск и уехал в деревню Дворищи, раскинувшуюся у Бельского озера вблизи древнего города Гдова. Когда-то там жили бабушка с дедушкой. Миша ушёл к партизанам в лес. В январе 1944 года в одном из боёв был тяжело ранен и отправлен на лечение в Ленинград, освобождённый уже от гитлеровской блокады. А через полгода он вышел из госпиталя инвалидом, на костылях., вернулся в Ленинград блокада уже была снята. Брат Миша

Нине Савичевой летом 1941года - 22 с половиной. Родилась она 23 ноября 1918 года, но считает своим днём рождения - 6 декабря по новому стилю. Вместе с заводскими сослуживцами Нина рыла окопы, дежурила на вышке поста воздушного наблюдения. В начале марта 1942 года по льду Ладожского озера с заводом её эвакуировали на Большую землю. И только в 1945 году она смогла вернуться в Ленинград. Сестра Нина

Оставшись одна, еле передвигая ноги, она отправилась к бабушкиной племяннице - тёте Дусе. Путь предстоял совсем неблизкий, в Смольнинский район. Дистрофия прогрессировала, необходимо было срочно помещать Таню в стационар. Ну а как же Таня? И в начале июля 1942 года тётя Дуся, сложив с себя опекунство, определяет её в детский дом № 48 Смольнинского района.

Таня была настолько слаба, что её пришлось направить в Понетаевский дом инвалидов, хотя и там ей не стало лучше. По состоянию здоровья она была самым тяжёлым больным. Таню перевели в Шатковскую районную больницу, но прогрессирующие дистрофия, цинга, нервное потрясение, да ещё костный туберкулёз, которым она переболела в раннем детстве, сделали своё дело.. Из всех детей, эвакуированных из Ленинграда в Горьковскую область, не удалось спасти только Таню Савичеву. Она умерла в возрасте 14 с половиной лет с диагнозом - туберкулёз кишок.

Много лет спустя, в 70-х годах, больничный архив, "Книгу учёта детей-инвалидов", "Личное дело № 293 обеспечиваемого инвалида Савичевой Татьяны Николаевны" разыскали пионеры - "красные следопыты" Краноборской и Шатковских школ. Могила Тани Савичевой Нашли Анну Михайловну Журкину, которая в ту пору работала в больнице санитаркой. Она-то и показала могилу Тани (запомнила это место, поскольку хоронила её сама вместе с конюхом, работавшим тогда при больнице).

В 1982 году на могиле был сооружён гранитный памятник с бронзовым барельефом Тани. Позже рядом с кладбищем оформили площадь. А неподалёку одну из улиц назвали именем Тани Савичевой.

Летом 1944 года Нине удалось попасть в Ленинград. Её командировали в родной город из освобождённого уже Гдовского района, где она работала в одном из колхозов. Сразу же помчалась на Васильевский остров, но в их квартире - чужие люди. Поехала к тёте Дусе и от неё узнала, что Таня эвакуирована с детским домом, а куда - она не знает. Совершенно случайно Нина увидела у тёти Дуси знакомую палехскую шкатулку. Обнаружив в ней свою записную книжку, забрала её, не подозревая, что в этом блокноте - скорбная летопись, блокадная хроника смерти самых близких, самых дорогих ей людей. Что сталось с ней и её блокадным дневником?

Подлинный документ, блокадный дневник, до сегодняшнего дня хранится в Государственном Музее истории Санкт-Петербурга А фотокопия - в экспозиции Пискаревского мемориального кладбища.

В 1968 году дневник Тани Савичевой увековечен в камне на третьем километре Дороги Жизни, является составной частью мемориального комплекса "Цветок Жизни« на Поклонной горе, посвящён всем детям, погибшим в блокадном кольце. Именем Тане Савичевой в 1971 году названа одна из малых планет Солнечной системы, № 2127. «Цветок жизни»

1. Дневник Тани Савичевой был представлен в качестве обвинительного документа на Нюрнбергском процессе против фашистских преступников. 2. О том, что Таня, оказывается, не умерла, а живёт в Колпино, очень бедствует и никому нет до неё никакого дела Мифы о Тане Савичевой

Нина Николаевна Савичева сейчас живёт в своём родном городе. Ещё тогда, в 1945 году, поступила на работу в Институт " Теплоэлектропроект " и, будучи инженером-проектировщиком, более 30 лет проектировала для Ленинграда и области, Прибалтики и других бывших республик СССР теплоэлектростанции. Она давно уже на пенсии. Стали взрослыми внуки Нины Николаевны и Михаила Николаевича, подрастают правнуки. Савичевы не умерли, они живы! А в Сланцах живет теперь уже большая семья Савичевых. Михаил Николаевич-брат Тани. По профессии связист. Умер в 1988 году. Сын его Владислав окончил Горный институт, работает на шахте “Ленинградская”. А внучка Оксана Савичева даже чем-то похожа на Таню, фотография которой стоит у нее на письменном столе. Но, как и прежде, все Савичевы необычайно дружны, заботливо относятся друг к другу.

Предварительный просмотр:

Слайд 1.

Невиданные трудности и страдания пришлось пережить Ленинграду, его жителям и защитникам в блокадную зиму 1941-1942 года. Город был лишен запасов продовольствия и топлива, вышли из строя водопровод и канализация. Осенью 1941 года нормы продовольствия снижались. В ноябре рабочие получали по 250 грамм хлеба в день, все остальные по – 125 грамм. К началу осады из Ленинграда вывезли только небольшую часть жителей (менее 500 тыс. человек). Около 3 млн. человек не успели уехать. Не было электричества, и почти весь город погрузился во тьму. Дома не отапливались. Воду приходилось брать из прорубей. Осажденный Ленинград оказался почти без запасов продовольствия

Надвигался голод! Развивалась своеобразная ленинградская кулинария: люди научились делать пышки из горчицы, суп из дрожжей, котлеты из хрена, кисель из столярного клея. Хлеб – это совсем маленький кусочек… тяжелый, липкий, сырой. Хлеб содержал всякую дрянь и лишь немного муки. Почти все ленинградцы стали дистрофиками. Одни распухли и блестели, как будто покрытые лаком. Это первая степень дистрофии. Другие – высохли – вторая степень. В конце декабря хлебная пайка стала почти вдвое тяжелее – к этому времени значительная часть населения погибла. Многие от слабости падали и умирали прямо на улицах. Весной 1942 года при таянии снега на улицах и площадях нашли около 13 тысяч трупов.

В осажденном городе осталось более 400 тыс. детей.

Смотреть на голодающих детей было тяжело. Дети ждали хлеба. А где его взять? Матери отдавали все, что имели, только бы обменять свои вещи на хлебные карточки. Родители, лишая себя куска хлеба, поддерживали слабые детские силенки. Во время блокады работало 100 школ и в них занималось около 100 тыс. ребят. Чтобы не заморозить детей, женщины топили печки мебелью. Ведро воды, равно как и полено, становилось проблемой часто сложной, а иногда неразрешимой.

Слайд 3

В тот год, когда гитлеровские войска вторглись в пределы нашей страны и началась Великая Отечественная война, самому младшему ребёнку в семье Савичевых - Тане - было одиннадцать лет, а если точнее - одиннадцать с половиной. Семья Савичевых была далеко не пролетарской. Николай Родионович, отец Тани, занимался коммерцией и нажил немалое состояние. Имел свою булочную. Еще Николай Савичев владел кинотеатром «Совет». После того как нэп свернули, его вместе со всей семьей и вовсе выслали из Ленинграда. Некоторое время спустя Савичевы смогли вернуться в наш город, однако в ссылке Николай Родионович серьезно заболел. В 1936 году он умер в возрасте 52 лет. В большой семьи Савичевых - было восемь детей.

Лето 41-го Саничевы планировали провести в деревне под Гдовон. Утро 22 июня перемешало все планы, Эвакуироваться из Ленинграда они не захотели. Решили до конца держаться все вместе.

Таня родилась 23 января 1930 года. В конце мая 1941 года она закончила третий класс школы № 35 на Съездовской линии Васильевского острова и должна была в сентябре пойти в четвёртый. Оставшись в городе, каждый из Савичевых, как мог, помогал фронту.

Слайд 4

Жене - самой старшей сестре - 32 года (родилась в 1909 году). После замужества она переселилась с Васильевского острова (Савичевы жили на 2-й линии в доме № 13/6, кв.1) на Моховую улицу (дом 20, кв.11) и, несмотря на развод с мужем, продолжала жить там. Она работала вместе с сестрой Ниной на Невском машиностроительном заводе имени Ленина (Женя - в архиве, а Нина - в конструкторском бюро), сдавала кровь для спасения раненных на фронте бойцов.

Зима в 1941-м началась рано. Она стала суровым испытанием для жителей блокадного Ленинграда: в домах не было электричества, замёрз водопровод, не работало центральное отопление, бездействовал городской транспорт. По заваленным снегом улицам прекратили движение трамваи и троллейбусы, а до завода почти семь километров. Идти приходится пешком. Каждый день. Правда, иногда Женя оставалась на заводе, чтобы сохранить силы, отработать две смены. Но здоровья уже не хватало.

В конце декабря Женя на завод не пришла. Обеспокоенная её отсутствием, Нина помчалась на Моховую навестить сестру, но помочь ей уже ничем не смогла.

Слайд 5

У Тани был когда-то настоящий дневник. Толстая общая тетрадь в клеенчатой обложке, куда она записывала самое важное, что происходило в се жизни. Она сожгла дневник, когда нечем стало топить печку. “Сжечь блокнотик, видимо, не смогла, - ведь это была память о сестре”.

И в маленьком блокноте, ставшим блокадным дневником, в алфавитном порядке на букву "Ж" появилась первая трагическая запись, сделанная рукой Тани: "Женя умерла 28 дек в 12.30 час утра 1941 г".

На саночках родные отвезли её на Смоленское кладбище и похоронили на участке, расположенном на острове Декабристов.

Соседи сварили кота. И мама сказала строго: «Мы нашего Барсика резать не будем». Через неделю кот пропал: его съел кто-то другой…
Суп из обоев, компот из засушенных от моли апельсиновых корок, студень из кожаных колодок. Блокадное меню. Таня, спрятав в варежку хлебные карточки, стояла в бесконечной очереди в булочную на Васильевском острове, когда-то принадлежавшую отцу. Ей полагалось 125 грамм.

Слайд 6

Бабушке - Евдокии Григорьевне Фёдоровой (в девичестве - Арсеньевой) в 1941 году 22 июня, в день начала войны, исполнилось 74 года. Блокадная голодная смерть одолела её в самые студёные, морозные январские дни. - Бабушка ослабела в январе и попросила не хоронить её сразу, а оставить в холодной комнате и получать хлеб по её карточке. «Вы не бойтесь, я тихонечко полежу».

Слайд 7

Третья степень алиментарной дистрофии - это медленное умирание или срочная госпитализация. Но бабушка от больницы отказалась и смерть не заставила себя долго ждать. В блокнотике на странице с буквой "Б" Таня пишет: "Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. дня 1942 г", хотя в Свидетельстве о смерти, выданном в райсобесе Марии Игнатьевне - Таниной маме, стоит другое число - 1 февраля. Так было нужно, ведь бабушкину карточку можно было использовать до конца месяца. Так делали многие. Это на какое-то время поддерживало остававшихся ещё в живых, продлевало им жизнь.

Свидетельство о смерти выдавали только в том случае, когда вместе с другими документами умерших сдавали их продовольственные карточки. Чтобы исключить незаконное пользование этими карточками, впоследствии введена была в середине каждого месяца перерегистрация.

Слайд 8

Брату Леониду (Лёке) было 24 года (родился в 1917 году). Он работал строгальщиком на Судомеханическом (Адмиралтейском) заводе. В первые же дни войны с друзьями помчался в военкомат, но в армию не взяли из-за зрения - был очень близорук. Его оставили на заводе - нужно выполнять срочные военные заказы, необходимы специалисты. Неделями жил там, работая днём и ночью. Родных навещать приходилось редко, хотя завод недалеко от дома - на противоположном берегу Невы, за мостом Лейтенанта Шмидта. Здесь же, в заводском стационаре, он и умер от дистрофии.

Слайд 9

Как страшно, как не хочется делать скорбные записи, но приходится вновь доставать блокнот и продолжать блокадную хронику. На букву "Л" Таня записывает: "Лека умер 17 марта в 5 часутр в 1942 г", соединив два слова в одно. Прячет его в, украшенную палехской росписью, шкатулку, в которой хранятся семейные реликвии - мамина фата и венчальные свечи. Вместе с ними лежат Свидетельства о смерти папы, Жени, бабушки, а теперь и Лёки.

Казалось - наступила весна, станет легче. Её ждали с надеждой и тревогой. С декабря несколько раз уже прибавлялась норма выдачи хлеба, город очищен от грязи и накопившегося зимой мусора, заработали бани, по улицам загрохотали трамваи, разрешено создавать огороды и выращивать овощи.

Слайд 10

Слайд 11

Слайд 12

Маме - Марии Игнатьевне Савичевой (в девичестве - Фёдоровой) в 1941 году исполнилось 52 года (родилась в 1889 году). Всё хозяйство, большая семья (пятеро детей) - на её плечах. Она работала мастером-надомником в швейной Артели имени 1 мая, была одной из лучших вышивальщиц, обладала прекрасным голосом и музыкальным слухом. Для своих детей и их друзей часто устраивала домашние концерты, струнные и фортепьянные. У Савичевых были пианино, гитара, банджо, мандолина и многие из домочадцев играли на этих инструментах. А теперь Мария Игнатьевна шьёт для "окопников" рукавицы, обмундирование для фронтовиков. Выходит на дежурство вместе с добровольцами местной противовоздушной обороны. Об эвакуации же и думать не хочется - нужно быть всем вместе. Так легче и спокойнее, хотя неизвестно, куда подевалась Нина? Она эвакуировалась с заводчанами, но уже давно нет от неё никаких вестей. И что с Мишей, где он? Поздней весной, когда остались только Таня и мама, девочка выменяла на рынке лук, чтобы накормить маму, погибающую от цинги. Но та не могла уже есть…,
Мама наказала Тане, чтобы, как останется одна, шла сначала к дворнику, потом - к дальней родственнице тёте Дусе. И после войны дочка дворника рассказывала мне, как к ним пришла Таня и её мама зашивала маму Тани в простыню…

Слайд 13

Слайд 14

Когда мама была рядом, казалось, что всё можно преодолеть, даже голод. С мамой верилось в победу, в скорое возвращение сестры Нины и брата Миши. Но мамы не стало, всё рухнуло. Горе сковало тело, не хотелось шевелиться, двигаться. "Савичевы умерли", "Умерли все", "Осталась одна Таня". Карандаш царапает - уже весь исписан. Пальцы не слушаются, будто деревянные, но чётко подводят итог. Каждую запись Таня словно чеканит на отдельных листочках с соответствующей буквой - "М", "С", "У", "О".

Слайд 15

Миша ушёл к партизанам в лес. В январе 1944 года в одном из боёв был тяжело ранен и отправлен на лечение в Ленинград, освобождённый уже от гитлеровской блокады. А через полгода он вышел из госпиталя инвалидом, на костылях. Уехал в Дворищи к тёте Капе, но в сентябре 1944 года, навсегда перебрался в шахтёрский город Сланцы Кингисеппского района, работал там на почте.

Слайд 16

Нине Савичевой летом 1941года - 22 с половиной. Родилась она 23 ноября 1918 года, но считает своим днём рождения - 6 декабря по новому стилю. Вместе с заводскими сослуживцами Нина рыла окопы в Рыбацком, Колпино, в Шушарах; дежурила на вышке поста воздушного наблюдения, в штабе заводского МПВО. В начале марта 1942 года по льду Ладожского озера с заводом её эвакуировали на Большую землю. И только в 1945 году она смогла вернуться в Ленинград. Насовсем.

Слайд 17

Но вернёмся к Тане. Оставшись одна, еле передвигая ноги, она отправилась к бабушкиной племяннице - тёте Дусе. Путь предстоял совсем неблизкий, в Смольнинский район.

Евдокия Петровна Арсеньева жила в коммунальной квартире на Васильевском острове. С Васильевского острова тётя Дуся перевезла в свою комнату на хранение многие вещи Савичевых и взяла опекунство над Таней. Уходя на работу, отправляла её на воздух, на солнце, а комнату запирала на ключ. Нередко случалось, по возвращении заставала Таню, спящую прямо на лестнице.

Дистрофия прогрессировала, необходимо было срочно помещать Таню в стационар. И в начале июля 1942 года тётя Дуся, сложив с себя опекунство, определяет её в детский дом № 48 Смольнинского района, который готовился тогда к эвакуации в Горьковскую область.

Но Таня была настолько слаба, что её пришлось направить в Понетаевский дом инвалидов, хотя и там ей не стало лучше. По состоянию здоровья она была самым тяжёлым больным. Таню перевели в Шатковскую районную больницу, но прогрессирующие дистрофия, цинга, нервное потрясение, да ещё костный туберкулёз, которым она переболела в раннем детстве, сделали своё дело. Из всех детей, эвакуированных из Ленинграда в Горьковскую область, не удалось спасти только Таню Савичеву. Она умерла в возрасте 14 с половиной лет с диагнозом - туберкулёз кишок.

Слайд 18 по презентации.

Слайд 19

Оставшиеся в живых брат и сестра Тани наводили справки, пытаясь отыскать её след.

Много лет спустя, в 70-х годах, больничный архив, "Книгу учёта детей-инвалидов", "Личное дело № 293 обеспечиваемого инвалида Савичевой Татьяны Николаевны" разыскали пионеры - "красные следопыты" Краноборской и Шатковских школ. Нашли и Анну Михайловну Журкину, Анна Михайловна Журкина, бывшая санитарка Шатковской районной больницы, никуда из родного поселка не уезжала, так и жила себе там, где всю войну. Она и думать не думала, что хранит важную тайну, что ленинградская девочка, которая умерла на ее руках, стала всемирно известной. Анна Михайловна испытала радость и смущение, когда к ней пришли ребята.

Хорошо, что меня застали. Я да больничный конюх только и знали, где предана земле бедняжка, а конюха давно уже нет. Последняя я свидетельница.

Она повела красных следопытов на местное кладбище.

С конюхом вдвоем и схоронили. Вот здесь. Нет, не путаю. Она одна из всех ленинградских ребятишек померла в Шатках. Под этим бугорком и лежит она, Таня, Савичева по фамилии.

Слайд 20,21

В мае 1972 года в Шатках рядом с могилой Тани был сооружён памятник, запечатлевший в металле страницы её блокадного дневника на красной кирпичной стене, символически изображающей разрушенное здание. А через десять лет (в 1982 году) на самой могиле был сооружён гранитный памятник с бронзовым барельефом Тани. Позже рядом с кладбищем оформили площадь, на которой поставили памятник Матери-Родине, ставшим композиционным центром мемориального комплекса. А неподалёку одну из улиц назвали именем Тани Савичевой.

Слайд 22

Но что же сталось с блокадным дневником девочки? Справедливости ради надо отметить, что дневник Тани - не единственный документ подобного рода. В разных музеях Санкт-Петербурга хранятся блокадные летописи ленинградских ребятишек: школьные тетрадки, записные книжки, блокноты. Только именно этому дневнику суждено было стать всемирно известным.

На основании Распоряжения № 239-р Совета Министров РСФСР от 21 января 1953 года Исполком Ленгорсовета 18 февраля выносит Решение за номером 157-б: "Передать Государственному Музею истории города Ленинграда фонды, научно-вспомогательные материалы, научный архив и хозяйственное имущество ликвидированного Государственного Музея обороны Ленинграда...".

Таким образом, дневник Тани Савичевой вместе с многочисленными документами, в том числе и "Книгами учёта захоронений на Пискарёвском кладбище" - списками, которые составлялись в годы блокады и хранились в архиве Музея обороны Ленинграда, оказались в Музее истории города.

Подлинный документ, блокадный дневник, до сегодняшнего дня хранится в Государственном Музее истории Санкт-Петербурга.

Слайд 24 по презентации

Слайд 25

Удивляет только богатое воображение некоторых журналистов, создающих легенды, минуя достоверные источники информации, и упорное нежелание обращаться в архивы, библиотеки, к подлинным документам.

Необыкновенно живучим оказался миф, который с конца 50-х - начала 60-х годов повторяется на страницах разных изданий из года в год. Это миф о том, что дневник Тани Савичевой в качестве обвинительного документа был представлен на Нюрнбергский процесс. Глубочайшее заблуждение, основанием которого является элементарное незнание того, что в материалах Нюрнбергского процесса имеется подробный перечень представленных на суд документов. Международный военный трибунал проходил во Дворце юстиции города Нюрнберга с 20 ноября 1945 года по 1 октября 1946 года. Внимательно просмотрев сборники материалов многотомных изданий "Нюрнбергский процесс" - огромные фолианты издательства "Юридическая литература", можно познакомиться со всеми документами, доказывающими преступления нацистов, с допросами свидетелей и их показаниями, с материалами обвинения и убедиться, что дневника Тани Савичевой на процессе не было.

По газетным публикациям, казалось бы, всё уже сказано о Тане Савичевой, всё известно, пусть даже с какими-то неточностями - о её дневнике и её родных, куда эвакуирована и где похоронена. Оказывается, ничего подобного.

Из статьи небольшой газетки вдруг узнаю, о том, что Таня, оказывается, не умерла, а живёт в Колпино, очень бедствует и никому нет до неё никакого дела. Что за нелепость! Откуда такая информация, а главное - зачем?

Слайд 25

Но не все Савичевы умерли. Наперекор смерти продолжается жизнь этой семьи.

В Сланцах живет теперь уже большая семья Савичевых. Михаил Николаевич-брат Тани. По профессии связист. Умер в 1988 году. Сын его Владислав окончил Горный институт, работает на шахте “Ленинградская”. А внучка Светлана Савичева похожа на Таню, фотография которой стоит у нее на письменном столе. Окончательно вернуться в Ленинград Нина Савичева смогла лишь в августе 1945 года. Добираться до родного города пришлось нелегально - спрятавшись в кузове грузовика с картошкой. Водитель, укрывший Нину в своей машине, кстати, вскоре стал ее мужем. Нина Николаевна смогла поселиться в шестиметровой комнатке в общежитии. Сейчас Нине Николаевне 88 лет. Несмотря на преклонный возраст, она прекрасно помнит братьев, навсегда оставшихся в блокадном городе, младшую сестру Таню и... свою записную книжку. Ведь именно на ее листках вела свой дневник Таня Савичева!

Несколько лет назад в Сланцы приехала с концертом Эдита Пьеха и исполнила “Балладу о Тане Савичевой”. Оксана поднялась на сцену с цветами и от имени всех Савичевых поблагодарила певицу. Эдита Станиславовна не смогла удержаться, чтобы не обнять девочку. Когда-то, во время ее гастролей в рабочем поселке Шатки, Пьехе показали скромную могилу Тани Савичевой. Певица задержалась в Шат-ках, в архивах бывшего детского дома нашла две короткие строчки о Тане-“Принята на довольствие”, “Снята с довольствия”, встретилась с санитаркой, на руках которой умерла девочка...

Есть в семье Савичевых традиция. Каждый год в январе, в день рождения Тани, собираются они за общим столом. Вспоминают войну, блокаду. И звучит в комнате песня, особенно дорогая для этой семьи.

Блокада Ленинграда длилась с 8 сентября 1941 по 27 января 1944 года. В осаждённом городе от голода погибли более шестисот тысяч человек. Символом этих 872 дней стала небольшая записная книжка. На каждом её листе крупным детским почерком - всего по одному предложению: констатация смерти близких. 13 мая 1942 года была сделана последняя запись: «Савичевы умерли. Умерли все. Осталась одна Таня ». О трагедии одной семьи как трагедии нации - в материале RT.

В семье Николая Родионовича и Марии Игнатьевны Савичевых было восемь детей, Таня - самая младшая. В её скорбный дневник попали только сестра Женя и брат Леонид. Двое других детей, Нина и Михаил, считались пропавшими, а ещё трое погибли в младенчестве.

Отец Тани, Николай Родионович, умер незадолго до войны, в 1936 году. Ещё до революции он открыл пекарню, булочную и кинотеатр, которые приносили неплохой доход. После сворачивания советской властью новой экономической политики Николай Савичев лишился своих предприятий и был выслан из Ленинграда. Однако на свою беду семья всё-таки смогла вернуться в родной город.

Первой жертвой войны в семье Савичевых стала Женя - самый старший ребёнок Николая Родионовича и Марии Игнатьевны. Она родилась в 1909 году, успела выйти замуж и развестись. После замужества Женя покинула отчий дом на 2-ой линии Васильевского острова и переехала на Моховую. Она осталась жить в новой квартире и после развода. Здесь же Евгения Николаевна Савичева скончалась 28 декабря 1941 года.

Женя работала в архиве Невского машиностроительного завода. Она, как и сотни тысяч других работников тыла, каждый день совершала настоящий подвиг - не только трудилась сверхурочно (иногда - по две смены подряд), но в это тяжёлое, голодное время сдавала кровь для бойцов Красной Армии.

Это и стало одной из причин её гибели зимой 1941 года. В Ленинграде ударили сильные морозы, которые горожанам пришлось переживать без отопления, электричества и общественного транспорта. Женя, обессилившая от работы и постоянной сдачи крови, два раза в день преодолевала путь между домом и заводом длиной в 7 км. Она шла и в страшный мороз, и в метель, неизменно проваливаясь в глубокие сугробы, которые никто не убирал. Иногда Женя оставалась на ночь на заводе, но отдыха ей это не приносило: старшая из детей Савичевых брала себе дополнительную смену.

Женя не пришла на работу лишь однажды, в самом конце декабря 1941 года. Её сестра Нина , работавшая на том же заводе конструктором, начала беспокоиться. Воскресным утром 28 декабря она, отпросившись со смены, побежала на Моховую. Нина Савичева нашла свою сестру уже при смерти.

Женя очень боялась, что ей в глаза попадёт земля, если её станут хоронить без гроба, поэтому Савичевы отдали две буханки хлеба и папиросы из своих скудных запасов, чтобы найти гроб и похоронить Женю на Смоленском кладбище.

В день похорон Мария Игнатьевна Савичева сказала над могилой дочери: «Вот мы тебя хороним, Женечка. А кто и как нас хоронить будет?». В день смерти Жени её сестра Таня начала свой скорбный дневник. Она взяла блокнот Нины и перелистнула страницы, где старшая сестра описывала строение паровых котлов. На каждом листе блокнота стояла буква алфавита. Таня нашла в пустой половине книжечки букву «ж» и синим карандашом написала: «Женя умерла 28 дек. в 12.30 час. утра 1941 г.». Короткое предложение заняло всю страницу: девочка писала крупным неровным почерком, помещая на строчке по одному-два слова.

22 июня 1941 года исполнилось 74 года матери Марии Игнатьевны - Евдокии Григорьевне Фёдоровой. В начале января Таниной бабушке поставили диагноз - последняя степень алиментарной дистрофии. Это означало, что недостаток веса у Евдокии Григорьевны превышал 30%, и без срочной госпитализации шансов выжить у неё не было. Но от больницы она отказалась, сказав, что все палаты и так забиты. Евдокия Григорьевна умерла 25 января 1942 года - через два дня после 12-летия Тани. Точное место захоронения Евдокии Григорьевны неизвестно - к этому моменту умерших уже редко хоронили отдельно, чаще всего они попадали в братские могилы. Вероятнее всего, Евдокия Григорьевна оказалась в одной из таких могил на Пискарёвском кладбище.

Перед смертью бабушка попросила не хоронить её до начала февраля - таким образом, у Савичевых сохранялась январская продовольственная карточка Евдокии Григорьевны, по которой можно было получать продукты ещё несколько оставшихся в январе дней.

Умирающие в ленинградской блокаде люди часто завещали свои карточки родственникам. Чтобы остановить раздачу продуктов мертвецам, власти города ввели дополнительную регистрацию в середине каждого месяца.

25 января в дневнике Тани появилась ещё одна запись: «Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. дня 1942 г.». Официальной датой смерти Евдокии Григорьевны Фёдоровой стало 1 февраля 1942 года - день, когда закончился срок действия её продовольственной карточки.

Старший брат Тани Леонид (или Лёка, как называли его родные) был ровесником революции и характер имел соответствующий. В военкомат он помчался сразу после того, как узнал о начале войны, но на фронт его не взяли - слишком сильная близорукость. Да и в тылу Леонид был куда полезнее: старший сын в семье Савичевых был талантливым инженером. Если бы не ссылка отца, он мог бы получить высшее образование и достичь успеха на выбранном поприще, но сыну «лишенца» позволили закончить только фабрично-заводское училище. По воспоминаниям Нины Савичевой, Леонид однажды смастерил приёмник и пообещал сестре, что когда-нибудь она сможет сидеть дома и смотреть спектакли из любого театра в мире. Нина действительно дожила до этого времени.

Кроме того, юноша был музыкально одарён. В семье Савичевых поощряли занятия музыкой, поэтому у Леонида и его друзей даже был собственный струнный оркестр. Возможно, и это увлечение переросло бы в нечто большее, если бы не блокада Ленинграда.

Судьба Леонида во многом повторяет судьбу Жени Савичевой. Тоже завод, тоже изнурительная работа, не кончающаяся ни днём ни ночью. На родном Адмиралтейском заводе молодого Савичева очень ценили: юноша был не только способным, но старательным и исполнительным. Как и сестра Женя, он не пришёл на работу лишь однажды - в тот день, когда оказался в заводском стационаре с дистрофией. Младшая сестра, от горя и слабости делая ошибки в дневнике, напишет: «Лёка умер 17 марта в 5 часутра в 1942 г.». Леониду Савичеву было всего 24 года.

У отца Тани, Николая Родионовича, было пять братьев и сестра. Три брата жили в том же доме на 2-ой линии Васильевского острова, но этажом выше. Двое из них - Василий и Алексей - дожили до войны. В тяжёлое блокадное время все Савичевы решили жить в одной квартире, чтобы помогать друг другу.

В 1941 году Василию Савичеву было 56 лет. В годы Первой мировой он воевал и получил боевую награду, потом вместе с братьями содержал булочную. После того, как предприятие Савичевых закрыли, он стал директором магазина «Букинист», где и проработал до конца своих дней.

Василий Савичев, как и его племянник Леонид, стремился попасть на фронт, но, несмотря на боевой опыт, добровольцем его не взяли - по возрасту.

Дядя Вася, как и другие члены семьи, обожал маленькую Таню. Страшной зимой 1941-1942 годов он растапливал печку своей библиотекой, но одну книгу, «Мифы Древней Греции», не тронул - подарил племяннице. «Дядя Вася умер в 13 апр 2 ч ночь 1942 г.», - напишет Таня, путаясь в предлогах и падежах. По злой иронии судьбы именно в это время в душах ленинградцев затеплилась надежда: была увеличена норма хлеба, открывались бани, начали ходить трамваи. «Дядя Лёша 10 мая в 4 ч дня 1942 г.»

Алексей Савичев был гораздо старше своих братьев Николая и Василия - к началу войны ему исполнился 71 год. Несмотря на преклонный возраст Алексей Родионович хотел оказаться в боевом строю. Разумеется, в добровольцы его не взяли.

Алексей Савичев выполнял ту же работу, что и остальные, гораздо более молодые члены семьи. Строил баррикады, рыл траншеи, дежурил на крышах. Как и тысячи других ленинградцев, он умер от последней стадии дистрофии. В записи о смерти дяди Лёши измученная, тяжело больная и совершенно обессиленная Таня пропустила слово «умер». Вероятно, оно стало невыносимым для разбитого страданием ребёнка.

Весной 1942 года Мария Игнатьевна уже была тяжело больна цингой. Таня бегала на рынок, пыталась достать для матери лук, - девочка не верила, что неизменно добрая, сильная и выносливая мама может умереть и оставить её одну. Но сама Мария Игнатьевна понимала, что скоро это произойдёт, и наказала дочери после её смерти идти к дальней родственнице, тёте Дусе.

Мария Игнатьевна после краха предприятий мужа начала работать в швейной Артели имени 1 мая, где вскоре стала лучшей вышивальщицей. Она очень любила музыку. В доме было множество самых разнообразных инструментов, от банджо до пианино, и Савичевы устраивали домашние концерты. Мальчики, Михаил и Леонид, играли, девочки, Нина и Таня, пели. С войной все развлечения закончились: Мария Игнатьевна стала шить форму для фронтовиков и выходить на оборонительные дежурства.

Запись о смерти горячо любимой мамы - самая сбивчивая в дневнике. Таня снова пропускает слово «умерла» и путается в предлогах. 13 мая 1942 года разбитая цингой, дистрофией и туберкулёзом Таня Савичева покинула родной дом. На один день её приютили соседи - семья Николаенко. Они и похоронили Марию Игнатьевну.

«Савичевы умерли. Умерли все»

Таня ничего не знала о судьбах сестры Нины и брата Михаила. Нина пропала в последний день зимы 1942 года. Она работала вместе с Женей, и путь от завода до дома был для неё так же труден. Нина всё чаще оставалась ночевать на работе, а 28 февраля пропала. В тот день в городе был сильный обстрел, и родные посчитали Нину погибшей. На самом деле девушка оказалась в эвакуации: весь завод в срочном порядке отправили за Ладожское озеро, и она не успела послать весточку родным. Нина долго болела, потом работала в Калининской области и ничего не могла узнать о своей семье - в блокадный Ленинград письма не ходили. Но девушка не переставала писать и ждать, что в один прекрасный день ответ всё же придёт.

Нина Николаевна Савичева вернулась в Ленинград в августе 1945 года. Война уже закончилась, но легально попасть в город всё ещё было очень сложно, поэтому Нину провезли «контрабандой» в грузовике. Только тогда она узнала, что случилось с её семьёй.

Михаил был единственным членом семьи, не попавшим в блокаду. За день до начала войны он уехал в Кингисепп . Михаил оказался на оккупированной немцами территории и ушёл в лес к партизанам. Воевал долго, до января 1944 года. После тяжёлого ранения его отправили в освобождённый Ленинград. Война сделала его инвалидом, он передвигался на костылях. Вернувшись в родной город, Михаил начал наводить справки о родных. Ему удалось узнать всё о судьбе своей семьи раньше, чем Нине. Узнав, что никого из родных в Ленинграде больше нет, он навсегда покинул город и переехал в Сланцы , в Ленинградской области . Он устроился на почту, где проработал всю жизнь.

«Осталась одна Таня»

Таня не смогла похоронить маму - была слишком слаба. Дочь соседей Вера так вспоминает последний путь Марии Игнатьевны:

«За мостом через Смоленку находился огромный ангар. Туда свозили трупы со всего Васильевского острова. Мы занесли туда тело и оставили. Помню, там была гора трупов. Когда туда вошли, раздался жуткий стон. Это из горла кого-то из мёртвых выходил воздух… Мне стало очень страшно».

На следующее утро Таня, взяв из дома все ценные вещи, пошла к тёте Дусе. Евдокия Петровна Арсеньева была племянницей Таниной бабушки. Тяжёлое детство сделало её замкнутой и нелюдимой, но Таню она взяла к себе. Евдокия Петровна перевезла на сохранение многие вещи Савичевых и пыталась выходить Таню. Но тщетно. Единственным шансом на спасение для девочки стала эвакуация и срочная медицинская помощь. Евдокия Петровна сняла с себя опекунство и определила Таню в детский дом №48.

В Горьковской области детей выходили. В посёлок Красный Бор приехало 125 юных пассажиров, 124 из них пережили войну. Умерла только Таня Савичева.

Практически все дети страдали от последствий тяжёлой голодовки, но не болели инфекционными заболеваниями. Из 125 человек трое болели чесоткой, один - стоматитом, но эти недуги не входили в разряд смертельно опасных. Тяжело больным ребёнком оказалась только Таня Савичева: в детстве она болела туберкулёзом позвоночника, который вновь дал о себе знать.

Девочку изолировали от других детей, рядом с ней мог находиться только один человек - медсестра Нина Михайловна Серёдкина. Со стороны могло показаться, что Таня выздоравливает - постепенно она начинала ходить с костылями, а потом и вовсе стала обходиться без них, держась за стену. Но на самом деле, болезнь только прогрессировала. В мае 1944 года Таню Савичеву переводят в Шатковскую районную больницу, откуда она уже не выйдет.

«Я хорошо помню эту девочку, - вспоминает медсестра Шатковской больницы Анна Журкина. - Худенькое личико, широко открытые глаза. День и ночь я не отходила от Танечки, но болезнь была неумолима, и она вырвала её из моих рук. Я не могу без слез вспоминать это…»

Это случилось 1 июля 1944 года. Короткая запись, «Савичева Т. Н. Понетаевка. Туберкулез кишок. Умерла 01.07.44», и заброшенная могилка - вот и всё, что осталось после смерти Тани Савичевой. Лишь много лет спустя её дневник прогремит на весь мир, её образ воссоздадут в памятниках, и её могилу обнаружат.

Она так и не стала взрослой

Существует легенда, что дневник Тани Савичевой был использован в Нюрнбергском процессе в качестве одного из главных документов обвинения, но вряд ли это так: все документы Нюрнбергского процесса хранятся в специальном архиве, а дневник Тани Савичевой выставлен в Музее истории Ленинграда. Но неофициально он действительно стал одним из главных обвинительных документов Второй мировой войны. Его со слезами на глазах вспоминают так же, как дневник Анны Франк или журавликов Садако Сасаки . Память о дневнике Тани Савичевой увековечивают, чтобы никто не забыл о сотнях тысяч детей, у которых отобрали право стать взрослыми.

Предыдущая статья: Летний уход за волосами: правила и нюансы Как ухаживать за волосами в летний период Следующая статья: Одежда скрывающая недостатки